Обзор игры Primordia

Компания Wadjet Eye Games словно задалась целью провести над жанром нуара все возможные эксперименты. Пока боевики в лице L.A.Noire только-только ступали на эту почву впервые после Max Payne 2 (третья часть в художественном отношении далека от первоисточника), нью-йоркская студия ломала в своих квестах то один стереотип, то другой.

В первой их коммерческой игре — Shivah — главным героем был раввин, а не привычный детектив-горемыка с печальным взором. Затем выросла серия The Blackwell, сюжет которой крутился вокруг призраков (в том числе и привычных сыщиков). Еще прекраснее дикость Emerald City Confidential, перековавшей сказочную Страну Оз под нужды «черного» кино. Сверх того Wadjet Eye издавали чужие «эксперименты»: киберпанковый нуар (Gemini Rue), фантастический (Resonance) и, наконец, постапокалиптический — Primordia. Однако тут списаны в утиль не только набившие оскомину типажи, но и люди вообще.

Дуглас Адамс показал нам депрессивных андроидов, Кимберли Свифт — ненависть и мстительность рукотворного разума. Троица чудо-людей из Wormwood Studios взялась наградить «бездушные» машины всем спектром человеческих качеств, а до кучи — людскими пороками и привычками.

Wormwood обрубили все связи с прошлым: мир Primordia давным-давно пережил ядерный апокалипсис. Даже если вы проворонили предысторию, ржаво-пыльная цветовая гамма и привычное для post-nuclear запустение любезно подскажут, куда вас занесло. «Maybe» в фонографе не звучит, и то хлеб.

Primordia объединяет в себе несколько жанров — постъядер, киберпанк, немного стимпанка и ретрофутуризма. Однако преобладает над собратьями, конечно, нуар, и наш протагонист — мрачный одиночка (только у него капюшон вместо шляпы). Но стиль — лишь средство, а само повествование стартует как классический авантюрный роман (вроде Sam & Max: Hit the Road) и по мере приближения к кульминации превращается в драму.

Несчастный продолжает угрюмо смотреть вдаль и отвечать на все вопросы лишь «Я жду». И фоновая музыка там на редкость уместная.

Поначалу ничто не предвещало беды, и отшельник Горацио потихоньку возвращал к жизни старый разбитый корабль «Юнниик». Надо ли говорить, что перед нами предстает вылитый Хамфри Богарт из какого-нибудь «Мальтийского сокола», только он отлит из металла и говорит голосом любимца публики, Рассказчика из Bastion. Его спутник — классический sidekick Криспин — летающая кастрюля, ехидная и безрукая. Поначалу поток шуток Криспина сбивает с толку, но чувство, будто очутился в ситкоме, пропадает после первого часа игры.

Чем дальше, тем меньше хочется слушать Криспиновы хохмы. Да и проблемы смехом не решишь. Бандитской наружности робот похитил энергоядро «Юнниик» — а без него это не корабль, а консервная банка. Худо-бедно «позавтракав» с помощью аварийного генератора, Горацио и Криспин отправились по следу грабителя. Сначала по выжженным и захламленным Дюнам, потом — в недра умирающего города Метрополя.

Не так уж много братьев по металлу встретится нам по пути, но каждый из них — запоминающийся и нередко противоречивый образ. Как, например, Истово-Верующий, проповедник гуманизма — запрещенной религии, основанной на вере в Человека-творца. С виду он похож на игглов из Dungeons of Dredmor, а речью — то ли на сказочного Мерлина, то ли на ирландского пастора.

Кассетная бомба как алтарь Человека. Неплохой памятник существам, которые сами себя уничтожили.

Город Метрополь встречает наших героев неласково. При виде него на ум приходят целые полчища «полисов» — Некрополис из Fallout и Heroes of Might and Magic V, «Метрополис»Фрица Ланга (фильм невероятный, но его никак не посоветуешь смотреть всем и каждому), наконец, Nikopol Бенуа Сокаля. Обитатели злы, несчастны, по большей части равнодушны и к тому же угнетены колоссальным ИИ женского пола, с позывным Metromind. Хладнокровная дама явно жаждет потягаться стервозностью с неповторимой GlaDOS — успех налицо, хотя до комичности «Глаши» самозваной хозяйке Метрополя далеко.

Сердце и мозг Метромайнд хранятся здесь, на заброшенной станции метро, которое изначально было обителью злодейки.

Но Метромайнд не становится ключевым персонажем, хотя и висит над Горацио со товарищи дамокловым мечом. Реактор с «Юнниик» попал в лапы к злодейке — стало быть, отберем и вразумим. Кто ж знал, что этот незатейливый в общем-то акт дорастет до пяти концовок с тучей вариаций! И если выбор совершается игроком, то «оттенки» полученного результата напрямую зависят от действий в ходе прохождения. Не спасли «Голиафа»? Не получили шифровальный модуль, не поняли того, не решили сего. В итоге — минус целый ворох роликов, зато плюс иное восприятие сюжета.

Часы на вокзале показывают без пяти два. Этот факт Горацио записывает в датапад, но по ходу игры он нам не пригодится. Может, мы проглядели сюжетную линию? Или, еще хуже, вырезанную сюжетную линию?

О собственно игровой части Primordia даже писать неудобно. Человеку эпохи сенсорных телефонов порядки Primordia покажутся дикими и первобытными — и справедливо.

В последней четверти прошлого десятилетия в ходу было определение «пиксельхантинг» — этот ярлычок навесили на целое племя квестов с уклоном в поиск активных точек. Но позже утомительный процесс облегчился до безобразия — нажал пробел, высветил все «триггеры», запомнил и ушел.

Primordia заставит вас не то что изучать — сверлить взглядом и курсором каждый подозрительный пиксель. Стилизация под старину делает и без того нелегкое испытание полноценным элементом геймплея, как в девяностых. Застрял, не понял, загрустил? Прогуляйся по локациям, авось что и найдется.

Милая и несложная задачка — соединить проводами электроды. Жаль, что встречаются редко.

Сами задачи, правда, не так беспощадны. Логика их часто не только понятна, но и очевидна. Нашли моток медной проволоки? Значит, пригодится при починке мотора. Медаль отдадим ветерану Праймеру, который давно ждет награду. А старый цилиндр, реликвию времен королевы Виктории, продадим подпольному торговцу.

Но ближе к середине игры одна серьезная «инвентарная» проблема все же нарисуется: предметов становится слишком много. Некоторые из них, единожды помогшие, лежат мертвым грузом, создавая иллюзию своей нужности. Как стоптанные тапочки на случай атомной войны — только инвентарь в Primordia, в отличие от постсоветских балконов, очищать от хлама запрещено.

Однако и эти беды со временем сойдут на нет — технические нюансы по ходу развития сюжета полностью затмеваются этим самым сюжетом: Wormwood создали ситуации, которые не могут оставить равнодушным. Мемориус, один из «отцов-основателей» Метрополя, вместе со своими коллегами пал жертвой Метромайнд, злодейка, разумеется, переписала все архивы в соответствии с новой идеологией, но почивший робот смог перехитрить узурпаторшу: вместо лживых текстов мы увидим в инфомате истину в первозданном виде, если взглянем через особенный монокль. Вот вам и газетные заголовки-оборотни из «Ночного дозора», и подсказки доктора Лэннинга в одном флаконе.

С первого раза трудно заметить, но Primordia отходит от привычки всех «роботизированных» произведений искусства рассуждать о свободе воли или эмоциях ИИ. Это — данность: машины почти равны людям, но сами считают их недостижимым идеалом, божеством в единственном лице. Человек, Создатель, Всеобщий Творец. Очень опасная в эпоху диктатуры политкорректности аналогия.

По радио Метрополь расписывают как утопию. Но первый же взгляд на город развеивает сомнения: всеобщим счастьем тут и не пахнет.

А местами Wormwood Studios словно просят вас взглянуть на себя. Однажды вы «расколете» плутоватого старьевщика (вылитый чернокожий наркодилер откуда-нибудь из Лос-Сантоса). Расколете почти буквально — под личиной острого на язык, хитрого барыги долгие годы прятался жрец гуманизма, отрекшийся от собственных взглядов и от своего отца. Прекрасный повод долго смотреть в окно на проливной дождь и с тоской вспоминать о том, от чего отреклись мы, люди, в целом и каждый из нас в отдельности.

Впечатление от Primordia может сильно изменяться по ходу игры. Поначалу вас наверняка ошарашит замшелый внешний вид, а потом и покрытая пылью механика. «Что за обитель хипстеров и эмоциональных эстетов?» — воскликнете вы, понимая, что такая граничащая с безумием преданность старине далеко не всегда означает хорошую игру. И отчасти окажетесь правы.

Primordia безобразно старомодна. Когда графика и стиль эпохи первой Windows, суровые правила и охота за пикселями соседствуют с названием вроде Day of the Tentacle, никто не возмущается. Кесарю кесарево. Но здесь уклон в чопорное рисованное 2D, помноженное на разрешение 640х480, и иже с ним наводит на мысль о «псевдо-артхаусе», и волей-неволей хочется принять Primordia в штыки.

Напрасно. Игра уподобляется предкам не только обликом, но и существом. Это не театральные подмостки с фальшивым спектаклем, в котором красномордые актеры выдавливают крокодильи слезы. Это маленький, неприветливый, но уютный мирок, с малочисленными, но всамделишными обитателями. И здесь нам дают понять, как одинок этот оазис неорганической жизни, как мрачны его перспективы. Понять, насколько важны ваши действия.

Последнее и самое главное. В числе пяти концовок Primordia нет ни одной идеальной, абсолютно положительной. Зато есть куда более редкая и ценная: счастливая. Не формально счастливая — вот-де, мы побили злодеев, хорошие ребята спасены и все такое — нет. В финале Горацио воплотит в жизнь свою мечту, и это воистину лучшее завершение